Александр Конторович - Я хочу жить дома
– Так и я, пожалуй, прокачусь…
Он не спрашивает разрешения – ставит в известность. Учитывая его жутковатую славу и репутацию, снайпер вполне может себе позволить такое поведение. Тем паче что никакого неуважения ко мне это не демонстрирует. Напротив – боец блюдет честь своего атамана!
Атамана?
Ну…
По факту – уже да!
Почти сотня (пусть и в будущем) хорошо вооруженных и подготовленных боевиков, броня, минометы и скорострельные зенитки – это аргумент!
Такого человека просто так уже не пошлешь…
– Добро!
Почти тотчас же нарисовались и мои телохранители – компания получилась весьма серьезная. Надо полагать, что Борис довел до своих ребят изменения в их статусе, и они это восприняли правильно.
Ехать всем в одной машине – не комильфо. И со двора выкатывается целый кортеж – три джипа, один из которых с «Утесом» в открытом кузове. Да и на моей машине «Печенег» на турели – тоже, надо сказать, нехилый аргумент. Соответственно, прибавилось и народу – три водителя и ещё по одному человеку в каждой машине. Десяток хорошо вооруженных мужиков – весьма представительная группа вразумления непонятливых.
Первый визит – в пожарное депо, дело прежде всего.
С мастеровыми уговорились быстро, Гуменюк их уже предупредил. Не успели мы со двора выехать, а тягачи уже направились к нам на базу – машины на ремонт тащить.
Следующая точка – сотня сексуально озабоченного придурка.
Командовал там персонаж, во всех отношениях замечательный.
Сотник Филаренко, носящий гордое псевдо – Гневный. А в просторечии – Глист. Уж больно внешне на него похож был…
Хотя высказывать ему это в лицо, по вполне понятным причинам, никто не рисковал. Мужик был патологическим садистом и свои жертвы пытал собственноручно. Частенько – так и до смерти. И на сём поприще снискал себе соответствующую «славу» и репутацию. Не удивительно, что этот мой придурок попал к такому командиру. Или он уже там таким стал? А что, вполне, кстати, может быть…
На базе Глиста царил… ну, если и не совсем уж вопиющий бардак, то точное его подобие. Машины были разбросаны по двору как попало, никакой специальной стоянки не существовало в принципе.
И охраны никакой не заметно.
По причине отсутствия, наверное?
Да и то сказать, какой дурак сюда по своей воле полезет?
Наши машины рассредоточиваются по стоянке, так, чтобы при необходимости перекрыть огнем максимально возможное пространство.
Мои телохранители выпрыгивают из машины. Снайпер тотчас же отходит вбок, к стене, окружающей двор, и забирается на брошенный грузовик. Оттуда у него весь двор – как на ладони.
Второй же из парней, Семен, топает рядом со мною, всем своим видов выражая недовольство окружающей обстановкой.
Ну да, даже если вспомнить наш вчерашний разгул, так и то – сравнение будет в нашу пользу.
Наконец, нас заметили, и откуда-то выкатился встречающий. Помятого вида хлопец – но с тщательно ухоженным оружием. Заметочку я тотчас же сделал – к этому вопросу тут относятся правильно.
– Кто такие? Зачем?
Вежливости его явно не учили…
Не успеваю открыть рот, как вперед выдвигается здоровяк.
– Я – Гнат Могила! Знаешь меня?
Ну, если и не знает лично, то какие-то слухи до него явно доходили. Парень, однако, виду не подаёт.
– Ну… слыхал про тебя… и что? А все остальные хто такие будут?
– Это ты у меня спрашиваешь? – тихо и именно поэтому зловеще интересуется Нестор. – Мне уже представляться надо? Тебе?
А вот тут – нашла коса на камень! Мой снайпер – личность очень хорошо здесь (да и во всем Диком поле) известная. И известная с самой зловещей стороны. Не всем подряд, разумеется, – но очень многим. Кто в лицо не знает, так имя уж точно слыхивал. Знал же Гуменюк, кого пригласить!
– Так это… – теряется дежурный. – Зараз пана сотника покличу!
И исчезает.
Минута-другая – и во дворе появляется сам Глист. М-м-да… такие клички бывают временами очень даже оправданными.
– День добрый! – первым приветствует его наш снайпер.
И здесь – все правильно. Да, известная личность, уважаемый человек. Но – ты пришел в гости! И не абы к кому – к сотнику! Будь любезен, окажи соответствующее уважение. Иначе могут неправильно понять. И среагировать не так, как тебе этого хотелось бы.
– И тебе здравствовать! – хмуро отвечает Глист. – Что за дела такие? Почто такой толпою ко мне заявились? Один прийти не мог, что ли?
А вот это уже борзёж!
Пускай ты в своем праве, пусть стоит за спиной Гуменюк – а вот так говорить нехорошо!
– У пана сотника к тебе дело… – дипломатично снижает градус разговора Нестор.
И тут – всё верно. На «ты» – Крайний сейчас вполне себе может позволить и такую манеру общения. В ответку, так сказать. Ты стал «тыкать» – мы аналогично ответили.
– У какого ещё сотника? – удивляется местный главарь. – Кто здесь себя так назвать ещё может?
Типа – один я здесь такой серьёзный.
– У меня, – спокойно отвечаю я. – Мирон Крюк – приходилось слышать, друже Гневный?
Судя по перекосившейся морде, приходилось.
– Ну… Слыхал я про тебя… Что хочешь?
Стало быть, выпить-закусить нам тут не предложат? Не то чтобы это было обязательным, но – так вообще-то принято…
– От тебя, друже Гневный – ничего. Но вот хлопец твой косяк упорол. На мой дом посягнул.
А стало быть, за его действия отвечать можешь и ты… если неправильно себя поведешь.
– Когда это? И что за хлопец?
– Панас Мирный.
– Когда?
– Вчера. На Побережной улице.
– Он там в патруле был! Это – моя зона ответственности! – надувается от важности сотник.
Всё… лопух ты, дядя…
– То есть, – вкрадчиво интересуюсь я, – он не сам по себе там прогуливался?
– Я сказал: он был там старшим патруля! И если куда и лез – то по праву!
– В мой дом и к моим людям – тоже? Даже после того, как я сам ему все рассказал и объяснил? Девку мою в постель тащить – он тоже по праву собирался?
И тут до Глиста дошло…
– Когда это ты ему говорил?
– Давненько уже… У меня семья беглых работает, за домом смотрят. Так он девку с той семьи в постель затащить возжелал. Я его предупредил – не надо так! Ан вчера он к ним во флигель закатился, да не один! Хорошо, что все обошлось… а если бы не обошлось?
– Я не понял… ты мне предъяву выкатываешь?
– Вообще-то – Панасу. Но раз ты за него впрягаешься…
Не самый, кстати, плохой вариант – на Гуменюка тут надежды мало. Атаман в таком явном нарушении неписаных законов потворствовать Глисту не станет. Придется сотнику устранять последствия такого залета самостоятельно. И мой собеседник это понимает.
– Эй! – поворачивается он к кучке своих боевиков, что наконец-то собрались за спиною у своего командира. На здоровье! Их человек двадцать – но у нас только пулеметов три, в том числе и крупняк. И они уже ненавязчиво посматривают на наших оппонентов.
– Чего изволите, пан сотник?! – подскакивает давешний дежурный.
– Мирного сюда! Пулей!
Ну, если бы пули так летали… было бы несказанно весело! Кое для кого, разумеется.
Выскочивший во двор полусонный недоумок не сразу даже и врубился, кто и зачем его вызывает.
– Звали, пан сотник? – останавливается он перед Глистом.
– Ты на Побережной был?
– Сегодня? Нет, пан сотник! Там Грицко со своими…
– Вчера!
– А-а-а… был! До самого вечера там ходили! Порядок же!
– Заходил там к кому-нибудь?
– К Нечипору – он кафе держит…
– Всё? – наклоняет Глист голову набок.
– Ну…
– Ну?
– Так… ходили туда-сюда, – парень явно не понимает пока ничего. Но нутром какую-то подлянку чует!
– Туда-сюда! – вспыхивает его командир. – К нему заходил?
И он тычет рукою в нашу сторону. Панас поворачивается. Первого, кого он видит, это ухмыляющегося Гната. Он и без усмешки – тот ещё персонаж. А уж как улыбаться начинает… У него половина зубов отсутствует: пуля прошлась поперек челюсти. Оттого и улыбка… весьма своеобразная получается.
Мирный сглатывает.
– Не… не знаю его!
– Меня ты уже позабыл? – интересуюсь я.
А вот теперь до него дошло! И, судя по реакции, дальнейшую свою судьбу он представил весьма отчетливо – и в ярких красках. Что, впрочем, совсем не удивительно, учитывая репутацию его командира.
Взвизгнув, Панас выхватывает откуда-то гранату!
Раз – и отлетает в сторону кольцо!
– Только шевельнется пусть кто-нибудь – всех взорву!
